Отправлено: 21.12.09 20:31. Заголовок: Герб дружбы (продолжение)

ГЛАВА 1.
В которой мы узнаем о тайнах, которые порой хранят старинные сундуки.


В то утро Рене проснулся от резкой трели мобильного телефона.
Открыв глаза и бросив беглый взгляд на электронный будильник, он увидел, что тот выключен. «Света, что ли нет?» - подумал Рене.
Мобильник при этом орал, даже не думая замолкать.
- Да, я слушаю… - сонным голосом ответил он, наконец, настырному звонившему.
- Рене! Какого черта ты до сих пор не в редакции!? - орал на том конце главный редактор газеты «Le Monde», в которой Рене работал вот уже почти 6 лет. Он отвечал за новости мира науки, за изобретения и все новое, что рождал человеческий ум.
Рене, а точнее Рене Эрблесу, было 35 лет, он жил в одном из престижных округов Парижа – Дефанс. Десять лет назад ему в наследство от деда досталась недурная двухэтажная квартирка в одном очень милом доме. Рене жил на первом этаже, где так же располагалась и кухня, на втором этаже была комната для гостей, небольшая оранжерея, где он летом любил расположиться за ноутбуком и писать. Над вторым этажом располагалась еще небольшая мансарда. Рене как-то заглянул туда и увидел множество старинных вещей, видимо принадлежащих еще даже не его деду, а скорее всего более далеким предкам. Внимание Рене привлек большой кованый сундук, который он попытался открыть. Но наглотавшись многовековой пыли и попутно уронив на ногу старинную печатную машинку, он бросил это занятие и больше в мансарду не поднимался.
- Твой материал должен был лежать у меня на столе два часа назад! – продолжал орать в трубку главред.
Рене включил мобильник на громкую связь и подошел к окну.
«Мама родная!!!» - пронеслось у него в голове, когда он увидел представшую его взору картину.
Вся улица по самые карнизы первых этажей была заметена снегом.
Конечно, в декабре в Париже снег не был редкостью, тем более за неделю до Рождества, но чтобы в таких количествах??? Рене, наконец, понял причину отсутствия света. Кроме того, на том месте, где еще вчера вечером стояла его машина, он увидел внушительных размеров сугроб.
- РЕНЕ! ТВОЮ МАТЬ! Ты меня слушаешь? – главред уже начал терять терпение, за последние минут десять не услышав ни одного ответа.
- Да, месье Алан, конечно слушаю. Только вот одна проблема…
- Какая еще проблема?
- Вы в окно смотрели? При всем моем желании я не смогу выбраться из дома в ближайшие несколько часов. А проспал я по причине природной катастрофы под названием снег… который вырубил электричество в моем районе, и как следствие, лишил дееспособности мой будильник.
- Только это тебя и оправдывает, Рене – главред, наконец, стал потихоньку смягчаться, понимая, что в данной ситуации вины Рене действительно не было. – Хорошо, я переношу твою статью в завтрашний номер. Тем более, что почти весь сегодняшний будет посвящен снегопаду. В городе транспортный коллапс, закрыты аэропорты, половина Парижа сидит без света.
- Все это, месье Алан, я сейчас испытываю на собственной шкуре – ответил Рене, наблюдая, как сосед из дома напротив, аптекарь месье Родеск, пытается откопать свой «Фольсваген».
- В общем, Рене, я делаю поправку на погодные условия, но как хочешь выкручивайся, а твоя статья должна лежать у меня на столе не позднее семи часов вечера.
- Но… - начал было Рене.
- Я сказал тебе – как хочешь выкручивайся… Вспомни школьный курс чистописания. – и главред положил трубку.
«Мда…» - Рене с грустью взглянул на потухший экран ноутбука. Там, в недрах этого изобретения человеческой мысли, спокойненько хранилась его статья, которая и была нужна главреду. Но как ее оттуда вытащить? Когда дадут свет – неизвестно. Может, через пару часов, а может и через несколько суток. Непрекращающийся обильный снегопад за окном больше склонял к пессимистическому варианту развития событий.
Слава Богу, отопление присутствовало. Рене налил в чашку холодной воды и поставил ее на батареи, чтобы пить не совсем уж холодный кофе. Надо было срочно что-то придумать… Пока «грелся» кофе, он направился в ванную. Вода, слава Богу, тоже присутствовала.
Содержание статьи он помнил очень хорошо, но перспектива переписывать все руками его совсем не прельщала…
И тут, за чисткой зубов, ему в голову пришла гениальная мысль…
ПЕЧАТНАЯ МАШИНКА В МАНСАРДЕ!
Ну, конечно! Та самая, которую он уронил себе на ногу, пытаясь открыть кованый сундук.
Правда, он никогда раньше не пользовался таким раритетом, но чего только не сделаешь, когда в спину, можно сказать, дышит строгий главред, подгоняя с материалом, а природа вместо помощи только ставит палки в колеса – точнее в руки и ноги…
Выпив чуть теплый кофе, Рене отправился в мансарду.
Поднявшись наверх, он открыл дверь, которая жалобно скрипнула по причине редкого использования. Войдя внутрь, он почему-то испытал странное ощущение, подобное тому, которое появляется, когда душа прикасается к какой-то тайне или находится в предвкушении ранее неизведанного…
Он взял печатную машинку и уже собирался уходить, как взгляд его снова упал на тот самый кованый сундук… Он словно магнит притягивал Рене…
Рене поставил машинку у входа и подошел к сундуку.
Присев на корточки, он стал рассматривать замок. Ключа, понятное дело, у него не было. Рене оглянулся вокруг в поисках чего-нибудь, что могло бы помочь ему. Он заметил на одном из старинных столиков нож. Красивый кованый нож с инкрустацией и парой красных камней (может, это настоящие рубины – подумал он) в его руках снова вызвал то необъяснимое ощущение предвкушения тайны…
- Надо бы как-нибудь всерьез разобрать мансарду – подумал он вслух, понимая, что здесь может обнаружиться немало ценных старинных вещей.
Рене аккуратно подцепил ножом замок, чуть надавил и после небольшого усилия с его стороны замок приветливо щелкнул.
Рене откинул крышку сундука и замер…
Его взору предстало огромное количество писем, гравюр, старинных изображений. Тут же лежали книги. Рене аккуратно открыл одну из них и увидел год издания – 1625. Книга, судя по рисунку на обложке, была посвящена парижскому жизнеописанию того времени.
Рене уже собирался положить ее обратно, как край обложки отогнулся и он увидел пожелтевший от времени кончик листка бумаги. Рене аккуратно тем же инкрустированным ножом отпорол обложку и достал листок.
Его опять охватило волнение. Какой-то внутренний голос говорил, что как только Рене прочтет это, его жизнь изменится бесповоротно и уже никогда не будет прежней.
Он уже забыл, зачем поднялся в мансарду, забыл о статье и главреде. Он смотрел на письмо из прошлого и никак не решался его открыть.
Наконец, он развернул листок бумаги, который очень хорошо сохранился, несмотря на то, что пролежал в книге четыре столетия.
То, что предстало его взору, повергло Рене в шок… Уже после первых прочтенных слов он просто сел на пыльный пол, что называется, не веря своим глазам…

«Друг мой, дАртаньян… Пишу вам из Блуа, где гостил последнюю неделю у нашего с вами друга Атоса. Погода стояла преотличнейшая и я смог, наконец, прогреть свои старческие кости. Да, друг мой, дАртаньян, время берет свое и мы уже не те, какими были во времена наших былых приключений…
Вот кто прекрасно выглядит, так это наш Портос. Я был у него на прошлой неделе по дороге в Блуа. Рассчитывал пробыть у него пару дней, но вы знаете нашего Портоса – у него меньше, чем на неделю не задержишься. Но признаюсь вам, друг мой, нигде раньше я не пробовал таких прекрасных перепелов и не пил такого великолепного вина.
Думаю, эти перепела и это вино и поддерживают нашего Портоса в его прежней великолепной форме. Я рад за него… Чего не скажешь о нас, друг мой… Атос и тот сдает, я это вижу. Хоть и пытается держаться…
Увы, друг мой, вынужден ограничится коротким письмом в виду того, что уже достаточно поздно, а мне рано утром выезжать. Я возвращаюсь в Испанию. Я чувствую, что дни мои на исходе, а я должен закончить некоторые неотложные дела, прежде чем Господь призовет меня к себе…
Друг мой… только не грустите, прочитав эти строки… Мы не прощаемся, потому что там на небесах, мы однажды снова встретимся все вместе…
Я, как мы с вами и договаривались в Париже, передал Портосу и Атосу их части символического герба нашей дружбы, в котором разгадка тайны, известной только нам четверым… Ваша часть осталась у вас, а моя у меня…
Каждый из нас передаст их своим наследникам, и, кто знает, может однажды… много лет спустя… эти части снова объединятся в единое целое, открыв миру эту одну из, казалось бы, потерянных навсегда тайн…
Прощайте, друг мой дАртаньян… Хотя нет, не прощайте… до встречи…
И храни вас Господь…

Ваш верный друг Арамис, герцог дАламеда.»

Рене не знал, сколько он еще просидел, ошеломленно вчитываясь снова и снова в эти строки…
- Этого не может быть… - прошептал он.- Дюма выдумал своих мушкетеров. Это общеизвестный факт! И что же получается… - продолжал он, не выпуская письма из рук… - Получается, что те, кого считали выдумкой писателя, существовали на самом деле??? И не просто существовали, а есть еще и какая-то связь между одним из них и мной… Потому что подобное письмо не могло просто так оказаться именно в этом сундуке именно в мансарде моей квартиры, перешедшей мне по наследству от деда, который не имел привычки хранить чужие вещи.
Рене озабоченно потер лоб…
Печатная машинка, статья и главред давно уже были заброшены на самые задворки сознания. Сделанное им только что открытие вызвало в голове рой мыслей, которые он никак не мог систематизировать.
О каком гербе дружбы идет речь?
Что за тайну скрывает этот герб?
Как он выглядит?
Если он, Рене, один из потомков знаменитой четверки мушкетеров – значит, одна из частей должна быть где-то у него? Ведь, если верить письму Арамиса, все четыре части должны были передаваться по наследству.
И где оставшиеся части? Что они вообще из себя представляют?
И кто наследники других трех друзей? И где их искать?
Первое, что нужно было сделать – это понять, кто из четырех мушкетеров его предок. А для этого надо было найти изображение герба. И тогда, может быть, он догадается, какая из частей принадлежит ему, Рене.
В том, что увидев герб, он все поймет, Рене не сомневался. Как не сомневался в том, что наверняка уже не раз видел эту часть, просто не знал, ЧТО ИМЕННО у него перед глазами…


Продолжение следует...

 Отправлено: 05.02.10 20:37. Заголовок: ГЛАВА 13. В которой ..

ГЛАВА 13.
В которой мы узнаем, что у каждой эпохи есть свой де Жюссак.


Когда Рене, Огюст, Мишель и Атенаис вернулись в музей, там и правда стало гораздо свободнее. Они достаточно быстро нашли куратора, про которого говорила Атенаис. Им оказался мужчина лет сорока, невысокий, но коренастый, с большими серыми глазами. Тот еще не сказал ни слова, а Огюст уже поймал себя на мысли, что он ему почему-то не нравится…
- Марк, добрый день! – Атенаис поздоровалась с ним за руку. Она же представила ему Рене, Огюста и Мишеля, сказав, что они тоже изучают историю Ордена иезуитов.
- Атенаис! – Марк с улыбкой пожал руку девушке, и эта улыбка еще больше не понравилась Огюсту. Было в ней что-то скользкое, неискреннее…
- Друг мой, что с вами? – заметив настороженность Огюста, шепотом поинтересовался у него Мишель. Они с Лаферетом стояли чуть поодаль, Рене же не отставал от Атенаис ни на шаг. Он открывал перед ней двери, подавал руку и всячески обхаживал. Атенаис же со своей стороны явно не возражала. Было видно, что Рене ей симпатичен…
- Не могу вам объяснить, почему, но этот тип мне не нравится… - пробормотал Огюст, морща лоб.
- Ну, вы прямо, как Атос! – засмеялся Мишель. – Тому тоже везде и во всем чудились враги.
- Да, но эта подозрительность Атоса, если вспомнить, не раз спасала мушкетерам жизнь. – парировал Огюст. И Мишелю не оставалось ничего другого, как согласиться с ним. – Нельзя спускать с него глаз…
Мишель же в ответ лишь пожал плечами. Он не видел в кураторе ничего подозрительного.
Тем временем Атенаис изложила Марку суть их проблемы.
- Я понимаю, о чем вы говорите. – кивнул куратор. – Действительно, примерно в начале двадцатого века при реставрации одного из зданий в центре Мадрида был обнаружен тайник, где нашли некие документы. При ближайшем изучении оказалось, что это завещания, расписки и прочие документы, датированные XVII веком. Историкам удалось выяснить, что в те времена в этом доме и правда жила семья, мужчины которой из поколения в поколение были поверенными у самых знатных вельмож. Среди документов был найден и тот, которым вы интересуетесь – завещание Генерала Ордена иезуитов.
- А мы могли бы увидеть этот документ? – Рене в нетерпении уже начал теребить пуговицу на куртке. Завещание Арамиса, которое могло пролить свет на многие вопросы, было так близко…
- Да, конечно! Это не секретный документ, хотя понять содержание может не каждый. Завещание составлено на латыни, а этот древний язык сейчас известен, увы, немногим…
- Марк, как я понимаю, вы читали этот документ? – поинтересовалась Атенаис, пока они шли по коридору следом за куратором.
- Конечно. Очень интересный документ… Ну, вот мы и пришли. Здесь вам будет удобно и никто не будет сновать мимо.
Они вошли в небольшую комнату, все стены которой были забиты книжными полками от пола до потолка. Друзья расположились за большим столом в центре. Марк открыл один из шкафов и достал вложенный в пластиковый файл листок бумаги.
- Вот, прошу вас… - он положил файл на стол. Рене тут же взял документ в руки, не веря в такое счастье… - Только прошу вас, осторожнее… - предупредил его Марк.
- Не волнуйтесь, мы будем предельно аккуратны. – заверила его Атенаис.
На мгновение в комнате воцарилось замешательство. Друзья ждали, когда Марк оставит их наедине с завещанием, но тот не спешил уходить.
- Кхе… - кашлянул Рене, вроде как откашливаясь, и посмотрел на Мишеля и Огюста. Те поняли бессловесный намек своего друга.
- Марк, спасибо вам огромное, но мы бы хотели остаться одни и спокойно изучить документ. – сдержанно улыбнулся ему Огюст.
- Но как вы прочтете его? Я мог бы помочь вам… – сделал попытку оправдать свое присутствие куратор, пока Мишель медленно поднимался из-за стола. Этот процесс, казалось, продолжался бесконечно, и вскоре Марк, взирая на Мишеля снизу вверх, уже понял, что против этого великана у него нет никаких шансов.
- Я тоже прекрасно знаю латынь. И смогу дословно перевести все, что здесь написано. – все с той же сдержанной улыбкой «добил» куратора Огюст.
Марку было нечего больше возразить, тем более что Мишель, закончив свой подъем, стал медленно и уверенно двигаться в направлении куратора. И тому не оставалось ничего другого, как покинуть комнату, оставив друзей наедине с завещанием.
Поведение этого Марка Фабиуса все меньше нравилось Огюсту. Рене же, с волнением держа в руках, бесценный во всех смыслах документ, не замечал странностей в поведении куратора. И конечно, ни он, ни остальные сидевшие с ним за одним столом не заметили беглого взгляда, который бросил на них, уходя, Марк… Этот взгляд не заметил даже Огюст, но, словно почувствовав его, мысленно в очередной раз дал себе слово не спускать с куратора глаз.
И вот, наконец, в кабинете остались лишь сидящие за столом трое мужчин и одна девушка, а на столе перед ними лежал листок бумаги четырехсотлетней давности, который сейчас мог многое им объяснить.
- Читайте же, Огюст! – Мишель в нетерпении слегка толкнул наследника Атоса в плечо.
Огюст осторожно взял листок, и в полной тишине всем показалось, словно они сквозь века слышат голос Арамиса.

«Мадрид. Одна тысяча шестьсот семьдесят третий год от Рождества Христова.

Я, Рене дЭрбле, епископ Ваннский, герцог дАламеда, находясь в здравом уме и трезвой памяти, этим завещанием выражаю свою последнюю волю.
Все свое имущество, нажитое мною и принадлежащие мне как в Испании, так и во Франции, я завещаю своему воспитаннику – Анри де Лонгвилю, наследному принцу де Конде, в полное его владение и распоряжение.
Так же я завещаю ему исполнить мои посмертные распоряжения.
Я хочу, чтобы после смерти мое тело кремировали, а прах мой был захоронен в усыпальнице небольшой церкви возле Ла Рошели. Именно там много лет назад я был счастлив, как никогда раньше и потом, и хотел бы обрести вечный покой именно там…
Я так же хочу, чтобы моим друзьям – графу де Ла Фер, барону дю Валлону де Брасье де Пьерфону и графу дАртаньяну – были отосланы письма, написанные мною и приложенные к данному завещанию.
Данное завещание составлено в двух экземплярах в присутствии моего секретаря Иларио и моего поверенного сеньора де Круцио и отдано на хранение последнему.
Да благословит вас Господь…»

Огюст замолчал…
- Коротко, но четко и ясно… - наконец, прервал тишину Рене. – По крайней мере, мы знаем, куда нам двигаться дальше.
- И куда же? – растерянно поинтересовался Мишель.
- Обратно во Францию в Ла Рошель! Я уверен, что там мы найдем могилу Арамиса и, кто знает, может и еще что-то…
- Точно! – хлопнул себя по лбу Мишель, коря за такую несообразительность.
- Вы знаете… - Атенаис снова нахмурила лобик – Я вспоминаю, что во время изучения своего генеалогического древа встречала упоминания о Ла Рошели, связанные с захоронением самого дАртаньяна…
- Я боюсь поверить в такую удачу, но… - Огюст задумался. Все с нетерпением ждали продолжения его мысли. – Но я подумал, что возможно… в тех письмах Арамис написал друзьям о месте своего захоронения, и те приняли потом решения быть похороненными там же.
- Вы хотите сказать, дорогой друг, что в Ла Рошели, возможно – Рене сделал ударение на слове «возможно». – находится общая могила мушкетеров?
- А почему нет? – Огюст обвел друзей взглядом. – По крайней мере, исходя из имеющихся у нас писем и этого завещания, вероятность очень велика.
- Я согласна с Огюстом. – кивнула Атенаис.
- Итак, мы возвращаемся во Францию! – подвел итог Мишель. – Мы нашли все составные части Герба, мы знаем, где захоронен Арамис и что-то мне подсказывает, что именно там мы найдем и разгадки всех оставшихся тайн.
- А главное, скорее всего, именно там находится разгадка самой главной тайны - тайны Герба дружбы. – и Рене похлопал по кейсу, в котором всегда носил Герб.
Огюст, Мишель и Атенаис согласно кивнули.
Они позвали Марка, вернули ему завещание и, попрощавшись, покинули музей.

На сборы в гостинице хватило двух часов, и уже к вечеру они все четверо были в аэропорту в ожидании ночного рейса в Париж.
Когда началась регистрация на их рейс, и они подошли к стойке регистрации, Огюсту показалось, что в толпе мелькнуло лицо Фабиуса.
- Огюст, да что с вами такое? – спросил налетевший на замешкавшегося Лаферета Мишель.
- Мне показалось, что я увидел Марка Фабиуса. – нахмурился Огюст.
- Все то вам что-то кажется, дорогой наш наследник подозрительности Атоса. – засмеялся Мишель. – Ну, что Фабиусу делать в аэропорту, скажите мне на милость?
- Вот и я хотел бы это знать… - задумчиво бормотал Огюст, пытаясь снова взглядом выхватить из толпы интересовавшее его лицо. Но все было тщетно…
Тем временем девушка за стойкой торопила с регистрацией, и Огюсту пришлось прекратить свои поиски и последовать за друзьями на посадку.

Когда потомки мушкетеров скрылись в коридоре, ведущем на посадку, из-за одной из колонн вышел… Марк Фабиус. Улыбаясь холодной, бесчувственной улыбкой, он медленно подошел к стойке регистрации на тот же рейс и протянул девушке билет.
- Приятного полета. – заученно улыбаясь, пропела девушка, возвращая билет вместе с талоном на посадку. – И удачи во Франции.
- И я знаю, кто мне принесет эту удачу… - холодно ухмыльнувшись, Фабиус последовал в самолет.

В аэропорту имени Шарля де Голя Фабиус не выпускал потомков мушкетеров из виду. Конечно, в Мадриде он понял, что Лаферет заметил его, а потому теперь старался быть более осторожным. Нельзя было светиться до тех пор, пока эти четверо не приведут его к сокровищам.
В том, что в месте захоронения герцога дАламеда находятся сокровища, он не сомневался. А какую еще тайну может скрывать этот таинственный Герб дружбы, про который он впервые узнал, тайком от Атенаис прочитав письмо дАртаньяна к дочери, в котором говорилось про изумруд. Что еще может быть самым ценным для человека? Конечно, драгоценности. А драгоценности всегда можно превратить в ДЕНЬГИ. В том, что дАламеда был далеко не бедным человеком, Фабиус не сомневался. Равно, как и его друзья – Атос, Портос и дАртаньян. Он ждал, терпеливо ждал, когда эта девчонка все разузнает. И тут такая удача в лице эти троих! Все значительно ускорялось…
Жаль, жаль, что у него не получилось остаться в комнате, когда эти четверо читали завещание… Но он, собственно, ничего не потерял, так как, подсматривая за потомками мушкетеров через потайной глазок в стене музея, он увидел, как Рене похлопал по кейсу, произнося «Герб дружбы», а подслушав их разговор, понял, что эти юнцы уже нашли Герб и объединили все его части. А значит, ему только надо дождаться, когда они приведут его к могиле Арамиса и тогда…
Фабиус довольно ухмыльнулся…
Он неотступно следовал за ними до самой Ла Рошели.

Потомки же мушкетеров, не подозревая о слежке за ними, в конце концов прибыли в Ла Рошель. Они остановились в уютной сельской гостинице в деревушке неподалеку. Отсюда до легендарного бастиона было не более получаса на машине.
И вот вечером в день прибытия они сидели в уютной гостиной за чашкой ароматного фруктового чая после сытного ужина. В камине потрескивали дрова, за окном мягко сыпал снег.
- От того, что мы все ближе и ближе к разгадке тайны, у меня сердце замирает… - все больше закутываясь в плед, начала разговор Атенаис.
- Я думаю, завтра стоит проехать к бастиону и осмотреть окрестности. – заметил Рене, поправляя дрова в камине.
- Пока мы ехали сюда, я заметил по крайней мере три небольшие церквушки. И это только с той стороны, откуда мы приехали. Сколько их с другой стороны, неизвестно… - задумчиво пробурчал Мишель. – С какой начнем?
- Это сложно сказать… Придется осматривать все по очереди. – Рене задумчиво крутил перстень.
- Огюст! – Мишель повернулся к Лаферету, все это время молча сидевшему рядом, на лице которого было явственно написано, что мысленно он не с друзьями. – Огюст! Вернитесь к нам, друг мой! Ау…
- Что? – очнулся от мыслей Огюст.
- Где вы витаете, дорогой друг? – улыбнулся Мишель.
- Извините, но меня не покидает ощущение, будто мы… не одни. Словно за нами все время следит кто-то…
- О чем вы, Огюст? – насторожился Рене.
- Я не говорил вам, Рене, но в аэропорту Мадрида мне показалось, что я заметил Фабиуса.
- Марка? – удивленно переспросила Атенаис. – Думаю, вы ошиблись… Ему нечего было там делать. Когда мы прощались в музее, он мне сказал, что отправляется на вокзал на поезд в Валенсию на конференцию по истории религии XVI - XVII веков.
- Вот и я сказал ему, что Фабиусу нечего там делать! – кивнул Мишель. – Но наш Огюст по подозрительности ничем не уступает своему предку.
- Не знаю, не знаю… - покачал головой Огюст. – Я привык доверять своей интуиции.
- Вот что… Сейчас мы слишком устали после перелетов и переездов, чтобы решить что-то умное. – потирая виски, сказал Рене. – Поэтому я предлагаю сейчас пойти спать, а утром на свежую голову решим, с чего начнем.
- Я согласна с Рене – зябко поежилась под пледом Атенаис. – Сейчас предел моих мечтаний – это горячая ванна и уютная кровать.
- Тогда сейчас расходимся по номерам, а завтра определимся. – и с этими словами Огюст поднялся с кресла.
Рене, Мишель и Атенаис последовали его примеру.
- Атенаис, позвольте проводить вас… - улыбаясь, предложил Рене.
- Пожалуйста… - улыбнулась в ответ девушка.
Огюст и Мишель, переглянувшись, ухмыльнулись и разошлись по своим комнатам.
Рене и Атенаис дошли до ее комнаты, которая находилась на втором этаже гостиницы. Комната Рене была здесь же в другой стороне. Гостиница оказалась довольно плотно заполнена, а потому номера четырех друзей оказались все в разных местах. Огюсту и Мишелю, например, достались комнаты на первом этаже.
- Вот мы и пришли… - Атенаис открыла дверь и замерла, прислонившись к стене. Откровенно говоря, ей не хотелось, чтобы Рене уходил. Но признаться в этом ему она не могла.
- Да… - Рене самому не хотелось уходить. Но он боялся показаться чересчур настойчивым. В конце концов они не так давно знакомы. Если он будет торопиться, Атенаис еще решит, что он бабник… Нет, не надо спешить… - Что ж… Спокойной ночи, Атенаис…
- Спокойной ночи, Рене…
Она уже почти вошла в комнату, как Рене окликнул ее…
Она резко обернулась. Он стоял совсем близко от нее, она даже слышала его горячее дыхание…
Он улыбнулся и… поцеловал ее…
- Спокойной ночи… - и ласково проведя пальцем по ее щеке, он повернулся и медленно пошел к своему номеру.
А Атенаис продолжала еще стоять какое-то время. Поцелуй Рене еще горел на ее губах, когда она, улыбаясь, наконец, вошла в номер, на автомате закрыв за собой дверь.

На следующее утро они спустились к завтраку практически одновременно. Рене с улыбкой поглядывал на Атенаис, та улыбалась ему в ответ. Мишель переводил глаза с Рене на Атенаис, не понимая этой игры взглядов. Последним к столу подошел Огюст.
- Всем доброе утро. – он сел за стол, на котором хозяйка гостиницы уже раскладывала еще теплые круассаны собственной выпечки, сыр, ветчину, фрукты. С кухни доносились запахи омлета и кофе.
- Итак. – Рене откусил кусочек круассана. – Сегодня начнем изучать окрестные церквушки?
- Я думал всю ночь, и ничего другого не придумал. – Огюст выглядел все таким же озабоченным, как и накануне вечером.
- Друг мой, вы по-прежнему думаете о Фабиусе? – спросил его Мишель, не отрываясь от процесса создания бутерброда, который с успехом мог бы претендовать на занесение в Книгу рекордов Гиннеса.
- Да. Хоть режьте меня, но не выходит он у меня из головы.
- Огюст, сейчас наши головы должны быть заняты одним – поиском захоронения Арамиса. – сказал Рене, принимая из рук хозяйки турку с кофе.
- Да, ты прав, Рене. – Огюст кивнул, про себя решив все же внимательно смотреть по сторонам.
- И куда же мы отправимся в первую очередь? – вставила свое слово в разговор Атенаис.
- Не мудрствуя лукаво, начнем с ближайшей церкви. – пожал плечами Рене.
Все остальные кивнули в знак согласия и принялись за завтрак.

Через полчаса они уже выходили из гостиницы, кутаясь в куртки и заматывая шарфы поплотнее. Накануне Рене уже взял напрокат машину, в которую они сейчас все и загружались.
Огюст на мгновение задержался, потому что ему снова показалось, что в поле его зрения мелькнул Фабиус. Еще раз осмотревшись, он ничего не заметил, а из машины его уже торопили друзья. Мотнув головой, словно разгоняя видение, Огюст сел в машину, не подозревая, что ему не привиделось. Из-за угла соседнего отеля за ними действительно наблюдал Марк Фабиус, предусмотрительно остановившийся не в одной с потомками мушкетеров гостинице, а в соседней.
Едва машина наследников скрылась за поворотом, с противоположной стоянки, тихо урча, следом за ними тронулся черный джип.
В первый день друзьям удалось объехать три церквушки, но никаких следов усыпальницы с могилой герцога дАламеда они не нашли. Уставшие, но довольные хотя бы тем, что мест ведения поисков стало меньше, наследники мушкетеров уже затемно вернулись в гостиницу.
После ужина, уставшие, они разошлись по номерам, чтобы отоспаться и набраться сил перед вторым днем поисков.
Атенаис уже приняла ванную и выходила из нее, когда раздался осторожный стук в дверь. Открыв ее, она увидела стоявшего в коридоре Рене. Он посмотрел в ее глаза и, улыбнувшись, сделал шаг в комнату. Атенаис не остановила его и не закрыла дверь. Она лишь отошла к стене, освобождая ему путь.
Захлопнув дверь, Рене подошел к девушке и ласково коснулся ее волос…
- Я давно хочу тебя кое о чем спросить… - тихо начал он, накручивая локон на палец…
- О чем? – так же тихо ответила Атенаис.
- Ты не будешь против, если… я поцелую тебя… по-настоящему, а не мимолетом, как вчера? – он посмотрел в ее глаза, в которых уже начинали бегать лукавые чертики.
- Все-таки… Арамис был порешительнее тебя… - засмеялись чертики в глазах Атенаис. – Ты уверен, что ты его наследник?
Это была явная провокация, и Атенаис понимала это. После ее слов Рене отбросил все сомнения, сгреб девушку в охапку, и его губы решительно завладении ее губами. Она не сопротивлялась, она с удовольствием отдалась во власть его рук, его губ…
Вся усталость тяжелого дня куда-то исчезла. Рене легко, как пушинку, подхватил ее на руки и отнес на кровать…
- Так значит, ты сомневаешься, что я достоин носить звание «потомок Арамиса»? – смеясь глазами, спросил он. – Вот сейчас мы это и проверим… - и его руки начали решительно расстегивать пуговицы рубашки.
Никогда раньше ничего подобного Атенаис не испытывала. Она теряла контроль над своими чувствами и действиями от одного только запаха его тела… Его дыхание сводило ее с ума. Его руки удивительным образом касались тех волшебных точек, прикосновение к которым моментально уносили ее куда-то на самую вершину блаженства…
Ласковый и настойчивый, нежный и решительный… Угадывающий без слов ее желания и заботящийся прежде всего о ее удовлетворении… Такой мужчина был у нее впервые…
Когда они, уставшие и довольные, лежали, обнимая друг друга, Атенаис подняла на Рене глаза и искренне, уже без чертиков в глазах, сказала:
- Мне кажется, что мы чувствуем друг к другу одно и тоже… и уже давно.
- Я влюбился в тебя еще тогда… в ночном аэропорту Мадрида, когда ты угнала у меня из-под носа такси. – и они дружно засмеялись при этом воспоминании.
- И я… тоже… - открыла она ему свой маленький сердечный секрет. – Я очень хотела снова увидеть тебя. И когда столкнулась с тобой в музее, сначала не поверила в такую удачу… Ну а когда выяснилось, что мы еще и потомки мушкетеров, когда-то бывших близкими друзьями… я поняла, что это судьба…
- Удивительно, как спустя столетия наши предки соединили нас… - задумчиво произнес Рене, поражаясь, какие порой причудливые события могут происходить в жизни.
- Да… Спасибо им за это. – и она обняла Рене, положив голову на его грудь.
В ответ он ласково поцеловал ее волосы. И вскоре они уже спали, чему-то радостно улыбаясь во сне…

На следующий день друзья продолжили поиски. Но от взгляда Мишеля и Огюста не ускользнула перемена в отношениях Рене и Атенаис. Как истинные наследники своих благородных предков они тактично сделали вид, что не заметили этого. Друзья сами скажут им, когда посчитают нужным – решили они.
И вот потомки мушкетеров, наконец, подъезжали к четвертой по счету и первой в этот день церкви.
Мужчины вышли из машины, Рене помог выйти Атенаис. Она немного споткнулась, выходя, и упала в объятия Рене. Смутившись, они посмотрели в сторону Мишеля и Огюста, но те сделали вид, что ничего не заметили, а на самом деле сосредоточенно изучали церковь. Но едва Рене и Атенаис отвернулись, как наследники Портоса и Атоса, по-доброму усмехаясь, перекинулись взглядами, как бы говоря друг другу – «кажется, между ними что-то произошло этой ночью…»
Они вошли во внутренний двор церкви, где увидели небольшое заброшенное кладбище. Стены и памятники давно не видели человеческих рук. Кое-где осыпалась штукатурка, ангелочки на памятниках потемнели от перепадов температур, снега, дождей и летнего зноя.
Друзья осторожно шли между могил, внимательно осматриваясь по сторонам. Внезапно засмотревшийся на очередного ангелочка Рене буквально впечатался в спину шедшего перед ним Мишеля.
- Что с вами, друг мой? – потирая ушибленный нос, спросил он потомка Портоса.
Вместо ответа Мишель лишь молча показал рукой куда-то впереди себя. Проследив взглядами в указанном направлении, Рене, Огюст и Атенаис увидели… небольшую усыпальницу, на входной двери которой можно было разглядеть черты… Герба дружбы, которые не смогло стереть даже время…
Они стояли, не в силах сказать ни слова, и никак не могли выйти из состояния шока. Перед ними было то, что они так долго искали…
Наконец, Рене медленно подошел к усыпальнице и попробовал открыть дверь, но она не сдвинулась ни на миллиметр.
- Я думаю, здесь все не так просто… - первым подал голос Огюст. – Скорее всего здесь скрытый механизм, который открывается лишь тем, кто обладает ключом.
- Ключом? – удивленно и немного расстроено произнес Мишель. – Так нам еще и ключ теперь надо искать? – от досады он ударил кулаком по стене, отчего с той упало несколько внушительных осколков штукатурки.
- Осторожнее, друг мой… - Рене испуганно перехватил руку великана. – Не разрушьте усыпальницу ненароком… Будет обидно, если вы сделаете то, что не смогло сделать время, а ты так и не разгадаем тайну Герба дружбы.
- Извините, Рене – сам испугался Мишель.
- Я думаю… - Огюст задумчиво рассматривал изображение Герба на двери усыпальницы. – Я думаю, нам не придется искать ключ, потому что… он уже у нас. – и он обернулся на друзей.
- То есть… как… у нас… - ошеломленно произнесла Атенаис.
- Посмотрите… - Огюст немного отошел в сторону, приглашая друзей подойти поближе к двери. – Посмотрите… на изображении Герба здесь на усыпальнице части мушкетеров имеют вид впадин, а на самом Гербе они выпуклые…
- И ты думаешь… - Рене начал понимать, к чему клонит Огюст. – Что если мы приложим Герб к двери, то…
- Чем черт не шутит! - прогремел Мишель так, что его возглас эхом разнесся по кладбищу. – Давайте попробуем.
Рене вытащил из-за пазухи завернутый в кусок ткани Герб и аккуратно приложил его к двери усыпальницы.
И как только он это сделал… медленно заскрипел стоявший без движения не одно столетие механизм, и дверь сантиметр за сантиметром стала отходить в сторону, открывая вход в усыпальницу.
Когда вход был достаточным, чтобы друзья могли пройти в него, они по очереди медленно, словно боясь нарушить священную тишину усыпальницы, вошли внутрь.
От того, что предстало их взорам, Рене едва не уронил Герб себе на ноги.
В небольшом темном помещении они увидели четыре возвышения, на которых стояли каменные урны в виде кубов и на каждой из урн виднелась табличка. На дрожащих ногах Рене подошел к одной из урн, и когда он осторожно очистил табличку от вековой пыли, с нескрываемым трепетом и преклонением в голосе смог вслух прочитать:
- Рене дЭрбле. Епископ Ваннский, герцог дАламеда, 1601-1673…
Руки Рене дрожали, ему казалось, что он весь дрожал… на лбу выступила испарина. Он стоял возле могилы своего великого предка и не мог поверить, что ЭТО все-таки случилось…
- Мы сделали ЭТО… - услышал он позади себя непривычно тихий голос Мишеля.
Наследник Портоса, а вслед за ним Огюст и Атенаис подошли к оставшимся трем урнам и, очистив и их от пыли, прочитали то, что одновременно и ждали и не ждали там прочитать…
- Ольвье, граф де Ла Фер де Бражелон, 1595-1673… - прочитал Огюст.
- Исаак, барон дю Валлон де Брасье де Пьерфон, 1597-1673… - произнес голос Мишеля.
- Шарль Ожье де Бац де Кастельмор, граф дАртаньян, 1611-1673… - тихо произнесла Атенаис.
Какое-то время они стояли, смотря на могилы своих предков, не в состоянии произнести ни слова…
- Господи… - наконец, обрел дар речи Рене. – Господи… мы сделали это… Мы нашли…

Но он не успел закончить, так как у них за спиной раздались глухие шаги, и обернувшись на эти звуки, потомки мушкетеров увидели… стоящего у входа в усыпальницу Марка Фабиуса.
- Спасибо вам, что нашли это для меня… - холодно ухмыляясь, произнес он.
Мишель уже двинулся было на него, коря себя, что не прислушался к предчувствиям Огюста и представляя, как сейчас задушит этого червяка, как за спиной Фабиуса, продолжавшего злорадно ухмыляться, возникли несколько громил с пистолетами в руках.
- Я бы не советовал вам делать резких движений, уважаемый месье Третьян… - спокойно продолжил Фабиус.
Потомки мушкетеров и Фабиус с вооруженными головорезами стояли, молча взирая друг на друга. В воздухе повисла напряженная тишина….
И никто сейчас не мог даже предположить – ЧТО может произойти дальше…

 Отправлено: 05.02.10 20:38. Заголовок: ГЛАВА 14. В которой ..

ГЛАВА 14.
В которой мы последний раз в нашем повествовании оказываемся в XVII веке.



Через год после смерти отца, Анри решил снова съездить туда, где он похоронил Арамиса согласно его последней воли.
За это время он многое узнал от матери и от Иларио о том, каким он был… его отец… Мушкетер Арамис, одним движением ресниц соблазнявший самых знатных дам королевства, аббат дЭрбле, под скромной сутаной священника скрывавший одного из самых активных участников Фронды, епископ Ваннский, едва не изменивший ход истории, когда попытался заменить на французском престоле Людовика XIV его братом-близнецом… И, наконец, всесильный герцог дАламеда, Генерал могущественного Ордена иезуитов, человек, которого слушался сам король Испании.
Но для Анри он был, прежде всего, отцом… Человеком, давшим ему ЖИЗНЬ…
Кроме Анри, правду о его рождении знали только его мать Анна-Женевьева де Лонгвиль и Иларио. Герцогу де Лонгвилю сказали правду о поездке Анри, при этом всей правды не сказав.
Анри объяснил ему свое двухнедельное отсутствие смертью своего духовного отца и наставника, который в своем завещании оставил все свое имущество Анри и пожелал, чтобы тот захоронил его прах во Франции. Это объяснение выглядел невинно и правдоподобно, а потому не слишком смышленый герцог удовлетворился им и более к Анри с расспросами не приставал. Появление же при Анри Иларио так же было объяснено тем, что после смерти своего хозяина Иларио предложил свои услуги его наследнику, а Анри от этого предложения не отказался.
Анри слышал, что спустя полгода после смерти отца во время осады одной из голландских крепостей был убит маршал Франции граф дАртаньян. О смерти Атоса он узнал от матери, едва вернулся в поместье. Портос же умер у него на глазах… Верные друг другу при жизни, они и в смерти оказались верны своему девизу – один за всех и все за одного. Смерть Арамиса словно подкосила всех остальных, словно в слаженном механизме одна лопнувшая пружина разрушила весь механизм. Они ушли один за другим… словно жизнь друг без друга для них потеряла смысл…

И вот прошел год.
Анри и Иларио подъехали к деревушке неподалеку от Ла Рошели, когда уже практически стемнело. Они остановились в небольшой гостинице, где кроме них постояльцами были мужчина возрастом чуть постарше Анри и две девушки. Одну из них Анри сразу узнал – это была Анжелика, дочь Портоса, с которой он познакомился, когда стал невольным свидетелем трагическом гибели великана. Вторая была юна, очаровательна и очень грустна…
Анжелику Анри увидел, едва спустился в небольшую гостиную, чтобы после долгой дороги выпить горячего чаю.
- Прошу прощения… Госпожа дю Валлон? – удивленно произнес он, подойдя к креслу.
- Ой… - пухленькая Анжелика, увидев Анри, расплылась в улыбке. – герцог… вот это встреча! Что вы здесь делаете?
- Я приехал на могилу Арамиса… Прошел ведь уже год… как он… как его не стало…
- Да… - Анжелика погрустнела. – И я здесь по той же причине. Вот уже год, как и моего отца нет со мной на этой земле…
- Я хочу еще раз попросить у вас прощения… Ведь я стал невольной причиной гибели вашего отца. Он погиб, спасая меня… - весь этот год Анри постоянно мучился чувством вины. И даже несколько раз приходивший к нему во сне Арамис, который уверял сына, что тот не виноват, не смог успокоить Анри.
- Ну, что вы… - Анжелика тепло посмотрела на Анри. – Я никогда не считала вас виновным в смерти отца… Он был такой – он не смог бы поступить иначе, а на вашем месте мог быть кто угодно… и отец все равно бросился бы спасать…
- Хоть ваши слова и подобны бальзаму на душу, но я все равно до конца жизни буду считать себя виновным в смерти друга моего отца… - заметив удивленно приподнятые брови баронессы, Анри уже хотел было себя поправить, сказав «духовного отца», но… Улыбнувшись, он помолчал секунду, и повторил – моего ОТЦА…
-Вы… Арамис - ваш отец??? – Анжелика удивленно смотрела на Анри.
- Да… - сказал тот… - Только узнал я об этом слишком поздно… Все, что я успел - это приехать к нему в Испанию, сказать, что я люблю его и ни в чем не упрекаю… Я успел попрощаться с ним… И той же ночью он умер…
- Господи… - только и смогла произнести потрясенная Анжелика. - Почему вы не сказали мне это еще тогда, год назад?
- Тогда все мы были в шоке, и я с трудом вспоминаю, что вообще делал и о чем думал тогда… А сейчас, когда слово «отец» сорвалось у меня с языка, я подумал, что это судьба… Вы – дочь друга моего отца. И я знаю, что вы сохраните мою тайну…
- Клянусь вам… - Анжелика перекрестилась и поцеловала кулачок. – Клянусь, что ваша тайна умрет вместе со мной.
- Благодарю вас, баронесса. – благодарно улыбнулся Анри. – Уже поздно. Я предлагаю пойти спать, а завтра я буду счастлив составить вам компанию, чтобы поехать на могилы наших отцов.
- Я с удовольствием принимаю ваше предложение, дорогой дЭрбле… – улыбнулась одними глазами дочь Портоса.
И, попрощавшись до утра, они разошлись по своим комнатам.

На следующее утро они встретились в той же гостиной и после завтрака отправились на небольшое кладбище в окрестностях Ла Рошели, где год назад нашли свой последний приют их отцы.
Когда они подъехали к кладбищу, то увидели, что у ворот стоит на привязи лошадь. Удивленно переглянувшись – место было малолюдное, а на кладбище так вообще давно никого не хоронили – они вошли внутрь.
Дверь усыпальницы была открыта, и войдя внутрь, Анри увидел того самого мужчину, которого заметил вчера вечером в гостинице. Мужчина обернулся на шум их с Анжеликой шагов.
- Прошу прощения, месье… - обратился Анри к мужчине.
- Рауль де Ла Фер, к вашим услугам… - поклонился мужчина.
- Де Ла Фер? – вскрикнула Анжелика. – Так вы – сын Атоса!?
- Да… - кивнул пока еще ничего не понимающий юный де Ла Фер.
- Я – Анжелика, дочь… Портоса – улыбаясь, она протянула руку Раулю, который тут же почтительно ее поцеловал.
- Вот это встреча… - он был явно потрясен. – Я видел вас в гостинице вчера, но даже предположить не мог, кто вы…
Анжелика присела в реверансе перед юным графом.
- А это… - обернулась она к Анри…
- Меня зовут Анри… дЭрбле… - после секундного замешательства представился он.
- Сын Арамиса??? – Рауль был потрясен не меньше Анжелики, накануне отреагировавшей аналогичным восклицанием на признание Анри.
- Да. – Анри протянул Раулю руку, и сыновья мушкетеров обменялись крепким рукопожатием. – Я открываю вам эту тайну, уверенный, что сын друга моего отца сохранит ее.
- Можете не сомневаться. – склонил голову Рауль.
Когда первый шок от столь неожиданной встречи прошел, они повернулись к урнам с прахами их отцов…
- Смотрите… их… четыре… - Рауль потрясенно показал на урны. Тех действительно было четыре. – Когда я хоронил здесь отца год назад, здесь были только урны ваших отцов, Анжелика и Анри.
Они подошли к четвертой урне, и Анри уже открыл рот, чтобы прочитать, что на ней написано, как позади них раздался юный женский голос:
- Четвертая урна с прахом дАртаньяна…
Они обернулись на голос, и Анри увидел в дверях усыпальницы… ту вторую девушку, которую видел в гостинице! Юную, грустную незнакомку…
- Откуда вы это знаете, милая девушка? – спросила Анжелика.
- Потому что я сама его здесь похоронила… год назад… Отец пожелал упокоиться рядом со своими друзьями… - незнакомка подошла к той самой четвертой урне. – Меня зовут Жаклин… Жаклин дАртаньян, я дочь дАртаньяна.
- Вот это да… - потрясенный Рауль не находил слов. – Это просто мистика какая-то… что мы все, не сговариваясь, оказались здесь в одной и то же время…
Жаклин удивленно обернулась на него.
- Извините, мы не представились вам… Я Рауль де Ла Фер, сын Атоса.
- Анжелика, баронесса дю Валлон, дочь Портоса.
- Я слышала о вас от отца… - посмотрела на них Жаклин и перевела взгляд на Анри. – А вы? Насколько я знаю… у аббата дЭрбле не было детей…
- Я тоже так думал… пока однажды… не получил от него письмо с признанием, что он мой отец…
- Жаклин. – вклинилась Анжелика, она была непривычно серьезна. – Мы пообещали Анри, что сохраним его тайну.
- Не сомневайтесь… От меня никто ничего не узнает… - Жаклин посмотрела на Анри, прижав руку к сердцу. Анри улыбнулся в ответ.
- Мне кажется, это провидение Господне… что мы все здесь одновременно оказались - тихо сказал Анри, подойдя к могиле отца и смахнув рукавом пыль… Белоснежный манжет тут же стал серым, но он не заметил этого…
- Или это наши отцы… - перекрестилась Анжелика… - Они с небес наблюдали за нами весь этот год и решили, что мы должны встретиться и познакомиться…
- Все может быть, баронесса… - Жаклин кивнула головой. – Я верю уже во все… После того, как мне ночью приснился отец, который прощался со мной, а на следующий день прибыл гонец с вестью о его смерти…

Какое-то время они молча стояли возле урн с прахом своих великих отцов…
Было что-то священно в этой тишине… Словно души преданных друзей стояли рядом с о своими детьми, пытаясь уменьшить боль последних. Каждому из наследников мушкетеров казалось, словно его души коснулось что-то… словно нежные и крепкие руки обняли, обещая защиту и после смерти…

- Надеюсь, они счастливы там… - наконец, первой прервала молчание Жаклин.
- Я думаю, да… Они ведь снова там все вместе… - погладил холодный камень Рауль. – Только сейчас я, кажется, начинаю понимать, что имел в виду отец, когда после смерти Арамиса говорил, что дни его сочтены… Тогда я не понял, а вот сейчас… Они просто не могли жить друг без друга…
- Не расстраивайтесь, граф… - положил руку ему на плечо Анри. – Я думаю, что наши отцы все знают и понимают. Они ведь все равно рядом с нами, просто мы их не видим…
Сын Атоса благодарно улыбнулся Анри.
- А я уверена, что они там на небесах снова все вместе… - уверенно сказала Анжелика. – Иначе просто быть не может… Ведь неспроста они и ушли один за другим, стоило одному из них покинуть этот мир…
Какое-то время дети мушкетеров еще стояли у могил отцов, и каждый думал о чем-то своем… Они не заметили, как прошел день, и начало темнеть…
- Нам пора. – сказал Рауль, наблюдая, как над кладбищем сгущаются сумерки.
- Вы правы, граф. – кивнула Анжелика и подошла к урне с прахом Портоса. – Покойтесь с миром, отец… Я люблю вас. – и она поцеловала холодную каменную плиту.
- Покойтесь с миром, отец… - прошептал Рауль, последовав примеру Анжелики.
- Покойтесь с миром, отец… - попыталась спокойно сказать Жаклин, и все же голос ее задрожал. Она коснулась урны дАртаньяна и отошла в сторону, поддерживаемая Анжеликой.
- Покойтесь с миром… отец… - Анри опустился на одно колено возле могилы Арамиса и коснулся губам урны. – Я люблю и всегда буду помнить Вас…

Они молча вышли из усыпальницы и молчали всю дорогу от кладбища к гостинице.
Там они расположились у камина в гостиной. Какое-то время они сидели, не в состоянии сказать ни слова после всех событий этого дня…
- Завтра мы все разъедемся… - прервал молчание Анри. – Но мы не должны более терять друг друга из вида. Вы, конечно же, знаете о Гербе дружбы?
- Да… отец рассказывал о нем. – кивнул Рауль. – Согласно его воле я храню алмаз Атоса.
- И я знаю. – кивнула Анжелика. – Могу сказать, что и моя часть Герба в надежном месте.
- Я тоже знаю и надежно храню часть дАртаньяна. – откликнулась Жаклин.
- Сам Герб и часть Арамиса у меня, согласно его последней воли. - Анри говорил очень серьезно. - И мы должны и впредь хранить их, чтобы передавать из поколения в поколение… И однажды… через столетие, а может через два или три… наши потомки будут вот так же, как мы сейчас, сидеть в этой же гостиной… И, объединив снова Герб дружбы, они найдут могилы своих великих предков и обретут то, что мы обрели благодаря нашим отцам…
И он, повинуясь неведомому порыву, положил руку на маленький столик, стоявший возле их кресел.
- Один за всех… - тихо сказал он.
- И все за одного… - в один голос ответили Рауль, Анжелика и Жаклин, положив свои ладони на ладонь Анри.
На следующее утро они разъехались, но уезжая по одиночке, они уже не были одиноки. В сердце каждого из них отныне жила дружба, переданная им по наследству их отцами…
Они еще не раз встречались в Ла Рошели в усыпальнице своих отцов. Анри даже, используя власть перстня иезуитов, смог на усыпальнице установить скрытый механизм, который скрывал вход и который мог открыть лишь тот, у кого был Герб дружбы со всеми составными частями.
Они верили, что однажды… Герб, снова став единым, подарит их потомкам самую большую ценность, какая может быть у человека… Ту ценность, которая была открыта и подарена им их отцами, и оценить которую дано не каждому…
Но тот, кто на это способен, обретает… бесценный во всех смыслах дар…

 Отправлено: 05.02.10 20:38. Заголовок: ГЛАВА 15. Заключител..

ГЛАВА 15.
Заключительная.
В которой каждый получает то, что заслуживает.



Потомки мушкетеров и Фабиус с вооруженными громилами стояли и молча смотрели друг на друга.
- Марк… - наконец, первой смогла заговорить Атенаис.
- Милая девушка. Вот только не надо мне сейчас говорить «Марк, как вы могли…», «как вам не стыдно», «что вы делаете…» и тому подобное… - жестко прервал ее Фабиус.
- Зря я не прислушался к вашим опасениям, Огюст… Надо было его еще в Мадриде придушить. - Мишель чувствовал, как у него чешутся руки, но даже он, с его унаследованной от Портоса силой, был бессилен против пистолета. И не одного…
- Ваше потомственное благородство не дало бы вам это сделать! – расхохотался Фабиус. Ему нравилось эта беспомощность наследников мушкетеров.
- Хорошо, наверное, себя чувствовать сильным, имея за спиной вооруженных бандитов… - словно прочитав его мысли, мрачно, но спокойно, произнес Лаферет.
Смех Фабиуса резко оборвался, и он зло посмотрел на наследника Атоса.
- Что вы хотите? – Рене сделал шаг в направлении Фабиуса, от чего подручные последнего передернули затворы на пистолетах, а Атенаис испуганно схватила Рене за рукав куртки. Сам же Рене старался встать так, чтобы в случае чего прикрыть Атенаис.
- Все очень просто, уважаемый наследник герцога дАламеда. Мне нужны сокровища вашего предка, начиная с Герба и заканчивая тем, что он спрятал в этой усыпальнице.
- Не понимаю, о чем вы… - старался выиграть время Рене, параллельно пытаясь придумать, как им выкрутиться…
- Все вы понимаете! – обозлился вдруг Фабиус и схватил Рене за ворот куртки. – Арамис был богат, очень богат! Я десять лет искал его состояние, как только впервые увидел завещание, пока эта наивная девчонка не свалилась мне на голову. Она даже ничего не поняла, когда я начал помогать ей!
- Так вам был нужен Герб? – Атенаис ошеломленно смотрела на Марка.
- А вы думали, я благотворительностью занимаюсь, помогая вам? – расхохотался он, припечатав Рене к одному из постаментов с урной.
- Отпустите его! – взревел Мишель и шагнул к Фабиусу, но тут же увидел напротив себя дуло пистолета.
- А то что, вспыльчивый вы наш потомок Портоса. Что вы мне сделаете?
Мишель сжал кулаки, сходя с ума от своего бессилия и беспомощности.
- Допустим, я отдам вам Герб… - Рене старался говорить спокойно, словно пытаясь так усыпить бдительность Марка. – Допустим… Что вы будете делать с ним дальше? Этот Герб и его части уникальные… их так просто не продашь.
- Уж я то смогу превратить эти камешки в монеты, будьте уверены… Да и кто мне сможет помешать? Вы? Боюсь, что вы, как и ваши друзья, пропадете без вести… - ухмыльнулся Фабиус, отпуская Рене и отойдя назад. Он чувствовал себя хозяином положения и ему это нравилось. – Я уверен, что никто не знает, где вы. А значит, пока вас будут искать, вы превратитесь в груду костей… Да и вряд ли вас вообще когда-нибудь найдут в этом Богом забытом месте… Или вы наивно думали, что выйдете отсюда живыми?
- Хоть Бога сюда не приплетайте… - Лаферет был спокоен, и это его спокойствие бесило Фабиуса больше всего.
- Вы бы острили поаккуратнее, дорогой Огюст. А то рискуете быть первым. Вы мне уже порядком осточертели! Еще с Мадрида!
- Ну, вот, упоминание черта в вашем случае более логично. – кивнул Огюст. Это его замечание стало последней каплей…
Фабиус махнул рукой, и один из его подручных медленно поднял пистолет и навел его на Лаферета.
- Стойте! – Рене резко шагнул вперед и вытянул руку. Перстень на его пальце блеснул на мгновение, столь мимолетное, что даже Фабиус не заметил этого, но достаточное, чтобы перстень заметил старший из вооруженных подручных Марка. Его брови на секунду дернулись, а глаза внимательно и уже иначе, чем раньше, посмотрели на Рене.
Рене встал так, что его друзья оказались прикрыты не полностью, но достаточно, чтобы их противники не смогли хорошо прицелится в тех позициях, в которых сейчас стояли. Им бы пришлось передвинуться, а это дополнительное время. Сейчас же каждая секунда была наследникам мушкетеров на руку.
– Стойте, Фабиус. Я отдам вам все, что вы хотите… - Огюст, Мишель и Атенаис удивленно посмотрели на Рене, не понимая, что он придумал. Рене же на самом деле ничего не придумал, просто пытался выиграть время.
- Вы мне и так все отдадите… - прошипел Фабиус. – Но раз уж вы так хотите умереть первым, я окажу вам эту услугу.
Он вытащил из-за пазухи пистолет и направил его на Рене. Щелкнул затвор…
Крик Атенаис, стремительный бросок Мишеля и выстрел слились воедино.
На секунду воцарилась тишина, которая тут же была прервана… диким криком Фабиуса. Когда все повернулись на этот крик, то увидели Фабиуса, лежащего на каменном полу усыпальницы и корчившимся от боли. Он держался обеими руками за левую ногу, по которой текла кровь. Рядом стоял… главарь его подручных, держа в руке еще дымящийся после выстрела пистолет.
- Вы ох…ли! – орал Фабиус. – Вы стрелять вообще умеете!!!???
- Я попал туда, куда целился… - раздался спокойный голос главного.
Его слова вызвали у всех такой шок, что даже Марк перестал кричать, а лишь уставился на него, продолжая держать раненую ногу. Потомки же мушкетеров вообще ничего не понимали…
Главный же убрал пистолет в кобуру и на глазах присутствующих, которые с каждой секундой все больше округлялись от удивления, подошел к Рене, опустился на одно колено и преклонил голову.
- Что вы делаете? – пролепетал Фабиус, внутренним чутьем понимая, что потерял контроль над ситуацией.
- Я преклоняю голову перед вами – обратился главный к Рене, никак не отреагировав на вопрос Марка. – как перед обладателем священной для меня реликвии.
- О чем вы? – спросил потрясенный Рене.
Главный поднял голову и молча взглядом указал на … перстень.
- Перстень? – удивленно переспросил Рене.
- Перстень???? – хором спросили все еще ничего не понимающие и не отошедшие от шока Атенаис, Огюст, Мишель и Фабиус.
- Да. Перстень… Перстень Генерала Ордена иезуитов. Перстень, дающий особую власть, привилегии и… защиту Ордена. Человек, обладающий таким перстнем, неприкосновенен. И любой член Ордена, не задавая вопросов, должен защищать обладателя перстня, даже если потребуется жизнь за него отдать… – и главный снова склонил голову перед Рене.
- Погодите… - потомок Арамиса начал понемногу понимать, что происходит… - Вы… Вы член Ордена иезуитов?
- Да. – главный встал и поклонился Рене. – Нас много по всему миру. Наш Орден один из самых древних и могущественных. Его членов можно найти везде – от правительств и королевских дворов до скромных уборщиков и водителей автобусов. Мы везде… но только член Ордена может узнать своего собрата среди толпы обычных людей.
Рене ошеломлено смотрел на перстень, которому он не придавал значения столько лет и который только что спас ему и его друзьям жизнь.
- А сейчас позвольте нам исчезнуть… Я думаю, дальше вы с ним – главный кивнул в сторону Фабиуса. – сами справитесь…
- Да уж будьте спокойны… - пробасил Мишель и посмотрел на Фабиуса взглядом, не предвещавшим тому ничего хорошего.
- Но… - Рене все еще был в шоке…
- Прощайте, месье… И помните, что я вам сказал про перстень… - и главный, еще раз поклонившись Рене, вышел. Остальные вышли следом.
И вот уже в усыпальнице остались лишь потомки мушкетеров и раненый Фабиус.
- Позвольте мне раздавить этого червяка… - закатывая рукава, Мишель надвигался на Фабиуса.
- Не стоит мараться, друг мой. – спокойно произнес Огюст.
- Черт… - прошипел Фабиус. Такого поворота событий он не ожидал. Как он мог не обратить внимания на перстень на руке наследника дАламеда. Впрочем, предугадать, что среди нанятых им бандитов окажется член Ордена иезуитов, он тоже не мог…
- А знаете, Марк… Вы вообще зря все это затеяли. – Рене посмотрел на Фабиуса. Его вдруг осенила мысль простая и очевидная, но тем и удивительная… - Никаких сокровищ здесь нет…
- Как это нет? – потрясенный Фабиус на мгновение даже забыл про боль.
- Нет. И никогда не было… - улыбнулся Рене.
Огюст, встретившись взглядом с Рене, улыбнулся ему, потому что тоже понял то, что только что осенило Рене… Потом он наклонился и что-то прошептал на ухо Мишелю и Атенаис.
- Сокровища есть! ДАртаньян в письме дочери сам говорил о том, что объединив части Герба, потомки обретут самую большую драгоценность в мире, какая может быть у человека! – Фабиус не хотел даже думать, что все предпринятые усилия были напрасны.
- Да, и это действительно так. Только… впрочем вы, Марк, своим мелким умишкой вряд ли это поймете… - Огюст улыбнулся и обнял стоящего рядом Мишеля за плечо.
- Вы искали деньги, Марк… А Арамис и его друзья завещали тем, кто объединит Герб… - и Рене, улыбаясь, замолчал, выдерживая паузу.
- Они завещали… ДРУЖБУ… - закончил за него Мишель.
- Что? Что за бред вы несете??? – Фабиус ошеломленно переводил взгляд с одного потомка мушкетеров на других…
- Я же сказал, что ему этого не понять. – Огюст посмотрел на друзей и все четверо засмеялись.
Напряжение отступало… А когда они поняли – в чем заключается тайна Герба Дружбы – в их душах и сердцах наступило такое счастье и блаженство, которое невозможно было описать никакими словами.
- Вам сложно представить, Марк, что дружба может быть самой большой ценностью для человека. А ведь только настоящая, вечная дружба не подвластна ни королям, ни кардиналам, она сильнее смерти и длиннее жизни, она дороже всех драгоценностей мира. Потому что только настоящая дружба дает человеку ощущение безграничного счастья и вечной жизни… - улыбаясь, Рене подошел к Огюсту и Мишелю и обнял их за плечи.
- И наши предки знали, что пройдя весь этот непростой путь, объединив все части Герба, мы обретем эту самую главную человеческую ценность – ДРУЖБУ… - Мишель похлопал лежащую на его плече руку Рене. – Мы нашли могилы наших великих предков, мы обрели друг друга… и это и есть самая главная наша драгоценность… Теперь я знаю, что у меня есть друзья, на которых я всегда могу рассчитывать, которым я могу позвонить в любое время и они придут мне на помощь, не спрашивая ни о чем и ничего не прося взамен…
- Золотые слова, дружище… - улыбнулся Огюст.
- А я к тому же нашел еще и любовь… - Рене подошел к Атенаис и обнял ее. Девушка еще до конца не отошла от пережитого шока, ее била нервная дрожь. Но стоило Рене обнять ее, как она начала успокаиваться в его руках… - Разве ЭТО не драгоценность, Марк?
Фабиус смотрел на эти четырех сумасшедших и ровным счетом ничего не понимал… Впрочем, это было неудивительно… Он, со своей приземленной меркантильной душой, просто не мог понять, как дружба может быть ценнее денег.
И еще больше его удивило решение потомков не сдавать его полиции, а отвезти в отель и, что называется, отпустить на все четыре стороны. Что они сделали.
- Прощайте, Марк… - сказал ему напоследок Рене, отставляя Фабиуса в холле гостиницы. – Дальше выкручивайтесь сами. Сами решайте, как вы объясните врачам свое огнестрельное ранение. И сами решайте, как вам жить дальше. Мне же вас искренне жаль, так как вы, судя по всему, так ничего и не поняли… - и Рене направился к выходу. Возле самых дверей он обернулся. – И последнее… советую вам никогда больше не показываться нам на глаза… за последствия я не отвечаю. – и Рене, поцеловав перстень, вышел.
Фабиус же, прислонившись к спинке кресла, лишь тихо застонал.

 Отправлено: 05.02.10 20:39. Заголовок: ЭПИЛОГ. Спустя год..

ЭПИЛОГ.


Спустя год в сочельник накануне Рождества в парижской квартире Рене, с которой и началась эта история, раздался звонок в дверь. Открыв ее, Атенаис увидела улыбающегося Мишеля.
- А вот и Санта пожаловал! – пробасил он, заходя в холл и обнимая Атенаис. – Как поживаешь, Атенаис? Или лучше мадам Эрблес?
- Тогда уж мадам дЭрбле… - раздался голос Рене, выходящего в холл из гостиной.
Он подошел к Мишелю и обнял друга.
- Вот как? Ты все-таки сделал это? – Мишель скинул пальто, которое тут же приняла Атенаис.
- Ты же знаешь его, Мишель. – Атенаис с любовью посмотрела на мужа. – Он, если чего решил, то сделает обязательно.
- Это уж точно! – засмеялся Мишель. – А где Огюст? Я с ним созванивался вчера, он тоже к вам собирался.
- Его рейс задержали, только что сел самолет. Он будет через час примерно. Проходи, выпьем пока за встречу. – и мужчины прошли в гостиную
- Я привез тебе на пробу свое новое вино! – Мишель, хитро улыбаясь, постучал рукой по сумке.
Атенаис прошла на кухню и вскоре вернулась с бокалами.
- Может, вы все-таки подождете Огюста? – спросила она.
- Да, пожалуй, ты права, дорогая… - Рене обнял севшую рядом жену и нежно поцеловал, на что Мишель лишь улыбнулся глазами.
- Ладно, подождем нашего адвоката. Тем более, как я его понял, у него есть новости, которые следует обмыть… - засмеялся Мишель. – Ну, а ты пока расскажи мне, во-первых, как ты все-таки стал дЭрбле?
- Конечно, пришлось повозиться, доказывая свое родство с легендарным Арамисом… – Рене почесал затылок. – Доказать его существование, не выдав при этом места, где находится его могила и могилы остальных мушкетеров, было задачей не из легких… Без женской смекалки Атенаис я бы вряд ли с этим справился.
- Вообще мы правильно решили сохранить их могилы в тайне. – Мишель вдруг стал серьезен. – Честно говоря, мне бы не хотелось, чтобы могила моего предка превратилась в проходной двор.
- Да и нам с Атенис тоже. – кивнул Рене. – и Огюст был против. Поэтому можно сказать, что мы открыли миру тайну, но… не до конца. А то, о чем мы умолчали, миру знать не обязательно.
- Согласен. – кивнул Мишель. – И так… ты теперь дЭрбле? – и он снова с улыбкой посмотрел на друга.
- Да, я решил вернуть себе историческую фамилию нашего рода, тем более, что она не так сильно отличается от прежней.
Все трое засмеялись.
- Ну, и второй вопрос, который меня очень волнует. Как там мой крестник? - Мишель, хитро прищурившись, посмотрел на Рене и Атенаис.
- Шарль-Анри сейчас спит… Ты сможешь его увидеть чуть попозже. – счастливо произнесла Атенаис.
- Он прибавил еще два килограмма. – сказал довольный Рене. – И знаешь, что удивительно…
- Что?
- Его глаза, бывшие карими при рождении, спустя полгода стали голубыми… Совсем, как у Арамиса, если судить по этой картине – и Рене кивнул в сторону картины на стене, той самой, что изображала всадника на коне с крестом в руке.
- Кто знает, Рене… Может, после всех наших приключений, души Арамиса и его друзей, наконец, нашли последнее успокоение, и он вернулся в этот мир в твоем сыне - его потомке…
Рене не успел ответить, как раздался звонок в дверь.
- А вот и Огюст! – Атенаис пошла открывать.
- Пока Атенаис открывает дверь, я открою свое новое вино. – и Мишель достал из сумки бутылку из темно-синего стекла, на светло-серой этикетке которой был изображен Герб дружбы. – Ну, как тебе?
- Мишель… Это просто здорово… - Рене держал в руках бутылку, восхищенно разглядывая этикетку.
- Я назвал это вино «Герб дружбы»… Надеюсь, содержимое тебе понравится не меньше, чем внешний вид. – и Мишель стал разливать вино по бокалам.
- И кто тут собрался пить без Атоса? – раздался в дверях радостный знакомый голос, и друзья, обернувшись на него, увидели Огюста.
- Обижаешь! – они поднялись и все трое радостно обнялись. – Как мы могли начать без тебя!
- Как же я рад вас видеть! – Огюст сел на диван рядом с Мишелем. – Извините, что задержался. Погода…
- Кстати… - повернулся к нему Мишель. – Что за новость, которую ты обещал сообщить и которая стоит того, чтобы ее обмыть моим новым вином?
Огюст улыбался, оглядывая друзей…
- Ну, не томи… - первым не выдержал Рене.
- Реставрация усыпальницы закончена. – победоносно сказал он. – Люди, которых ты нашел, Рене, сделали все аккуратно и достаточно быстро, учитывая степень запущенности могил…
- А главное, они все сохранят в тайне… - сказал Рене.
- Перстень? – догадавшись, кивнул в сторону перстня на руке Рене Мишель.
- Точно. Люди, которые делали реставрацию, из Ордена иезуитов.
- Да… Удивительное колечко тебе досталось в наследство, Рене… - ухмыльнулся Мишель, вспомнив, как это кольцо спасло им жизнь в усыпальнице.
- А я столько лет даже не подозревал, что за кольцо ношу на пальце… Кто знает… может, многие события в моей жизни произошли именно благодаря этому перстню…
- Все может быть, друг мой… - улыбнулся Оюст.
В это время со второго этажа послышался детский плач. Атенаис уже встал было, чтобы пойти наверх, но Рене мягко остановил ее.
- Не волнуйся, я посмотрю…
Он поднялся наверх, где гостевая комната уже полгода как была переоборудована в детскую. В маленькой кроватке лежал голубоглазый мальчуган. Он обернулся на звук открываемой двери и улыбнулся вошедшему отцу…
- Ну, и чего мы плачем… - ласково спросил сына Рене, беря на руки. – Проснулся, а ни мамы, ни папы нет? Сладкий мой… - он поцеловал сына…
Мальчуган засмеялся в ответ и попытался открутить папино ухо.
- Не шали… - засмеялся Рене… - Давай, поспи еще, малыш… А папа вернется к маме и друзьям…
Он уложил сына обратно в кроватку.
В какой-то момент ему показалось, словно рядом мелькнула чья-то тень. Он даже сначала подумал, что это Атенаис не выдержала и все же поднялась посмотреть, почему плакал Шарль-Анри. Но, посмотрев по сторонам, он никого не увидел.
Еще раз проверив, хорошо ли закрыто окно, Рене поцеловал сына, уже зевающего и закрывающего глазки, и тихо вышел.
Он вернулся к жене и друзьям. Им много еще хотелось обсудить и о многом поговорить. Вечером Мишель и Огюст возвращались домой, чтобы встретить Рождество в кругу семьи. Но и они, и Рене с Атенаис знали, что все они теперь сами словно одна большая семья…

Едва за Рене закрылась дверь, как тень, снова мелькнув через всю комнату, замерла на мгновение возле кроватки маленького Шарля-Анри. Словно почувствовав чье-то присутствие, малыш открыл глазки и внимательно посмотрел в сторону тени… И вдруг… улыбнулся и протянул в пространство маленькую ручонку…
И тут же закрыв глазки, сладко засопел во сне…

Говорят, младенцы обладают даром видеть ангелов и потусторонний мир…
Кто знает… может, маленький Шарль-Анри дЭрбле увидел ангела, а может… он увидел кого-то другого…

Кто всегда жил, живет и будет жить в памяти тех, кто его помнит и любит…

 Отправлено: 05.02.10 21:12. Заголовок: Молодец. :sm36: ..

Молодец.

 Отправлено: 05.02.10 21:40. Заголовок: Арамисоманка Спаси..

Арамисоманка

Спасибо...
Я даже не могу сказать - что у меня любимое...
Каждое дорого...